Поиск по материалам сайта
Cлово "QUITE"
Входимость: 4. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 19кб.
Часть текста: by multiple linguistic practices whose figures and symbols can be found both in public and in private discourses of Self and Other. The phraseology of Rodina permeates the Russian discourse of identification throughout its Modern history, starting with Petrine bureaucracy through various political regimes of the empire, through Stalinist society and on till today's languages of the post-communist commercialized mass media. One would be quite justified in believing Rodina to be the „main word" of Russian culture, a total signifier that claims absolute supremacy over identity and dominates the discourse irrespective of those political or economic principles that underlie Russian society during its different historical periods. Being an important element in the ideological lexicon, Rodina, however, is not a mere representation of „false consciousness" and cannot be dismissed as such. This figure supersedes the limits that are traditionally given to political terms in cultural critique. Being an important element of the language of power, the discourse of the Motherland also constitutes an important work of collective imagination, deeply woven into the texture of individual life styles and individual self-representations. Rodina is a number one value for the ideologue, but it is no less dear to the heart of the poet; it is equally relevant for a loyal citizen of the state as for a dissident political exile, and in the discourse of the average individual it receives as much attention as in the production of ideological propaganda that seeks to dominate the subjectivity of that very average individual. In other words, Rodina is an efficient discursive machine for the production of symbolic togetherness: it has a tremendous potential in eliminating political difference inside society producing, at the same time, a prohibitive barrier against the external Other. The...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: стало известно, что Г. спасла своего отца, и за это она была изгнана (вариант: бежала, спасаясь от казни). Её захватывают пираты, продают в рабство царю Немеи Ликургу (вариант: царю Фив - Лику), и она становится нянькой его сына Офелета (Архемора). Она помогает участникам похода семерых против Фив найти источник питьевой воды; в этот момент оставленного без присмотра Офелета удушила гигантская змея. Разгневанный Ликург хотел казнить Г., но подоспевшие сыновья (вариант: герои Амфиарай и Адраст) спасли мать. В память Офелета были учреждены Немейские игры, а Г. с сыновьями возвратились на Лемнос (Apollod. Ill 6,4). Миф о Г. является разновидностью мифов об амазонках. м. Б. О судьбе Г. рассказывается в сохранившихся отрывках одноимённой трагедии Еврипида, в недошедших трагедиях Эсхила и Софокла. Смерть Офелета изображена на эллинистическом рельефе (Рим, Галерея Спада). Единственное значительное произведение европейской драматургии на сюжет мифа - «Г.» П. Метастазио, послужившая либретто для множества опер 18 в., в т. ч. «Г.» Н. Порпоры, Ф. Фео, Б. Галуппи, К. В. Глюка, Дж. Скарлатти, Дж. Сарти, Э. Мегюля. ГИХАНГА ГИХАНГА - Киханга, в мифологии бантуязычных народов Межозерья (Уганда, Руанда и др.) царь Руанды, культурный герой. По некоторым версиям, Г. - потомок Кигвы. С ним связывают появление коров в Руанде. Согласно мифу, у царя Г. было две жены - Ньямусуса и Ниранпирангве. Однажды, когда Г. впервые принёс с охоты газель, между жёнами разгорелся спор из-за её шкуры, во время которого дочь Ньямусусы - Нираручьяба толкнула Ниранпирангве. Упав на колышки, с помощью которых растягивают шкуры на земле, Ниранпирангве распорола себе живот, и, родив недоношенного ребёнка, умерла. Её сына назвали Гафома. Нираручьяба убежала в лес. Став женой Нкары, она родила ему сына Гаху. Однажды Нираручьяба встретила у источника стадо коров....