КАЗАХСКАЯ КУЛЬТУРА
Мифы и верования
Постепенно во всех частях Казахстана в идеологии и в быту казахов упрочиваются поверья и обычаи, связанные с религиозной практикой суфийского духовенства — ишанов. Традиция вручать себя покровительству духовного наставника — пира (в качестве какового выступал ишан) стала укореняться среди предков казахов, видимо, уже во времена Золотой Орды.
Понятия «ишан» и «ходжа» нередко воспринимались казахами как тождественные, ибо крупные ишаны выходили из группы ходжей и охотно давали знать о благородстве своего происхождения. Казахи Южного Казахстана обычно говорили, что их пир — такой-то ходжа. Должность пира была наследственной: после смерти его преемником становился сын или другой близкий родственник.
В конце XIX в.— начале XX в. многие авторы пишут об усилении ислама среди казахов. Росло число учебных заведений — мектебов и медресе. Данные, свидетельствующие о количестве школ и учеников, неточны и неполны, тем не менее, несомненна тенденция увеличения числа школ у казахов.
В предреволюционные годы к казахам проникают и идеи мусульманского модернизма (джадидизма), сформировавшегося как общественно-политическое движение среди татар Поволжья и Крыма. Одной из центральных задач модернистов была реформа школьного обучения, предусматривавшая отказ от средневековой схоластики и преподавание светских наук, русского языка. Невзирая на сопротивление приверженцев старых традиций, повсюду стали возникать новометодные школы.
Школа несла с собой новые знания и идеи.
Как и у других народов, принявших мусульманство, у казахов ислам тесно переплетался с местными религиозными традициями, сложившимися задолго до появления ислама.
Вообще соотношение мусульманских и домусульманских поверий и обычаев у казахов не оставалось неизменным. По мере упрочения ислама старые традиции отмирали или теряли откровенно «языческий» облик. Этот процесс различим по публикациям, описывавшим жизнь казахов.
Нам очень немного известно о религии, существовавшей у казахов до проникновения ислама. В последние годы некоторые исследователи стали называть эту религию тенгрианством и изображать ее как стройную философскую систему. Однако скудость фактического материала не дает серьезных оснований для реконструкции тенгрианства. Мы можем лишь, опираясь на все в совокупности данные о религиозных верованиях древних тюрков, утверждать, что это была политеистическая религия с верховным небесным божеством, а название «бог» (тенгри), прилагавшееся не только к нему, но также к другим божествам, с приходом ислама стало у казахов, как и узбеков, туркмен, киргизов, синонимом слова «құдай» (бог), т. е. Аллах. Другие сведения о других божествах до нас не дошли, и воспоминания о них приходится разыскивать в культе святых, в шаманстве и по крупицам в семейной обрядности. Так, отголоски культа древнетюркского женского божества плодородия Умай обнаруживаются в родильных обрядах казахов. По сохраняющимся кое-где и в наши дни поверьям, Умай — это добрый дух, покровительствующий младенцам.
Еще в середине прошлого века в народе были живы остатки старых космологических представлений, согласно которым вселенная состоит из трех миров — небесного, земного и подземного: «На небе есть жители — люди. Они опоясываются под горлом, мы живем в середине, на земле и носим пояс на середине тела, люди же подземные, у которых также свое солнце, луна и звезды, носят пояс на ногах».
Пережитком древних представлений о сверхъестественных существах, управляющих силами, природы, может быть поверье казахов об ангеле, который бьет плетью тучи, производя тем самым молнию и гром.
С приходом ислама место прежних божеств заняли мусульманские святые.
Вместе с культом святых в верования казахов проникали персонажи общемусульманской мифологии.
«Святая пещера» (Конур-аулие) была широко известна и в Семипалатинской области. Здесь паломники оказывали знаки поклонения каменной статуе, изображавшей женщину (остатки буддийского святилища).
Среди «языческих» персонажей, вошедших в число мусульманских святых, у казахов наиболее отчетливо сохранил свои доисламские черты Коркут (Хорхыт) — мифический первый шаман, музыкант и певец, создатель смычкового инструмента кобыз. Приписываемая ему могила была расположена на берегу Сырдарьи.
В средние века образ Коркута, которого представляли и легендарным патриархом времен, и талантливым певцом, был широко известен преданиям тюркоязычных народов; Адам Олеарий (XVI в.), например, видел его могилу на Кавказе (в Дербенте).
Почитание Коркута у казахов было тесно связано с шаманством. Он считался покровителем (пир) шаманов (бақсы), которые нередко призывали его на помощь в своих песнопениях. Во время камлания многие бақсы играли мелодию (кюй), которую будто бы впервые исполнил сам Коркут.
— одно из самых заметных явлений в религиозных традициях казахов, сохранившихся от доисламской эпохи. В его основе лежат сформировавшиеся в глубокой древности представления о духах. Ислам принес в казахский язык арабское слово «джинн».
Шаманство (бақсылык) обусловлено верой в особую связь отдельных людей с духами. Помощью духов объяснялась способность шаманов (бақсы) лечить больных, гадать, отыскивать пропавшие вещи и скот. Шаманам приписывали также власть над явлениями природы, умение совершать чудеса. Немногие дошедшие до нас известия о тюркоязычных народах и племенах средневековья указывают, что шаманы занимали важное общественное положение, будучи по существу жрецами. Даже после распространения в казахских степях ислама шаманы продолжали сохранять большое влияние на жизнь своих соплеменников. Некоторые баксы были известны далеко за пределами родных мест. Примерно с середины прошлого века разные авторы настойчиво говорят об угасании шаманства. С конца XVIII в. до наших дней скопилось немало сведений о казахских шаманах.
Главным ритуальным предметом шамана был кобыз - смычковый инструмент с двумя струнами из конских волос, который в народных верованиях наделялся чудесными свойствами. Так, среди казахов распространен рассказ о кобызе, будто бы участвовавшем в скачках. Игра на кобызе рассматривалась как признак связи с духами. Баксы Окэн уверял, что не держал в руках кобыз, пока не стал шаманом.
Духи, покровительствующие и помогающие шаманам, принадлежали к категории пери, хотя в народе их нередко называли обобщенно джиннами. Некоторые полагали, что шаманам помогает «белый шайтан» (ақ сайтан). Отдельные шаманы называли своих духов ангелами (перiште).
Для шаманских обрядов характерен экстаз.
Экстаз не достигался интоксикацией. Чтобы привести себя в это состояние, казахские баксы, как и шаманы всех среднеазиатских народов, не употребляли наркотиков, алкоголя и даже табака. Будучи в экстазе, баксы совершали осмысленные обрядовые действия. Трюки, требовавшие волевых усилий, четкости движений, а порой и гипнотического воздействия на окружающих, совершались шаманами именно в состоянии экстаза.
Одна из главных особенностей казахского шаманства — его слияние с исламом.
Мусульманское духовенство, особенно в XIX в., охотно порицало деятельность шаманов, сохранились свидетельства неприязненного отношения мулл к баксы. Однако исламизация шаманского культа не давала духовенству серьезных оснований для критики шаманства. Уже А. Левшин отмечал своего рода сотрудничество духовных лиц с шаманами. В некоторых случаях, писал, он больные казахи «призывают к себе в одно время и мулл, и баксов... Первые не мешают вторым; последние живут в согласии с теми и другими». Нередко баксы, окончив лечебный сеанс, предписывал больному взять у муллы амулет. Некоторые священнослужители сами брались лечить больных шаманскими методами.
С шаманской практикой сочеталась и деятельность разного рода знахарей, гадателей, колдунов. О чародеях авторы писали уже в XVIII в. Н. Рычков сообщал о большом влиянии гадателя на хана Нурали. «Предвозвещатель производил действие свое способом бараньей лопатки, кою жег он на огне до тех пор, пока осталось одно только основание кости. По мнению сего гадателя, все предбудущее изображалось некиими чертами на сожженной лопатке».
«в трудные минуты жизни призывают имя своих предков. Всякую удачу приписывают покровительству арвахов. В честь арвахов приносят в жертвы разных животных, а иногда нарочно ездят на поклонение к их могилам и, принося жертву, просят их о чем-нибудь, например, бездетные — сына».
Духи выдающихся людей, естественно, пользовались особым почитанием. Именно их имена произносились в особо трудных случаях. Этот обычай породил некогда боевые кличи (ұран). «Каждый род имеет свой родовой уран — воинственный возглас, дорогое и священное для известного какого-нибудь рода имя его предка. Когда киргиз (казах.— авт.) вступает в драку, у него на языке беспрестанно его уран». Ураном служил, например, имя хана Аблая.
В скотоводческой обрядности использовалась очистительная сила огня. Уходя с зимовки на новое пастбище, казахи прогоняли скот между двумя кострами и следом проезжали сами, чтобы все беды остались позади. Очищение огнем называлось (как и у узбеков и киргизов) алас, аластау.
— Наурыз. Это был не только земледельческий праздник. Пробуждение природы вызывало надежды на плодородие в самом широком смысле слова. Во многих областях самым существенным элементом праздника было приготовление обрядового кушанья (наурыз көже), которое варили в больших котлах. После еды читалась короткая молитва, завершавшаяся фразой: «Пусть достигнет это угощение Деда-земледельца и духов предков (Диқан-бабаға, аруақтарға тие берсiн)».
Образ Деда-земледельца святого, покровительствующего земледелию, известен и другим народам Средней Азии. Приступая к пахоте и севу, казахи призывали на помощь Дикан-баба, посвящали ему угощение. При пуске воды в канал казахи резали животное в жертву богу. Интересно, что в данном случае наиболее предпочтительным был бык. Его закалывали так, чтобы кровь стекала прямо в воду. Мясо варили тут же, у начала головного арыка. Жертва приносилась и в случаях прорыва плотины.
— на берегу реки, канала или озера. Жертвенное животное резали у воды, так как кровь должна была стекать в воду. Этот обряд назывался «тасаддык» (араб. тасаддук — жертва, жертвоприношение). Посевы охранялись от сглаза. На каждом участке торчал шест с надетым на него черепом животного. Считалось, что череп привлечет к себе и лишит силы взгляда человека, способного сглазить. В Кустанайской и Карагандинской областях с целью уберечь посевы от болезней и бед устраивался праздник «көк жағыс» в честь Дикан-баба. К богу и Деду-земледельцу обращались с просьбами о дожде.
(Казахи: Историко-этнографическое исследование. Алматы, 1995)