Добрыня Никитич, его жена и Алеша Попович

Заявление о нарушении
авторских прав
Автор:Русская литература (общая), год: 2000
Примечание:Автор неизвестен
Категория:Легенды и мифы


Предыдущая страницаОглавлениеСледующая страница

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ, ЕГО ЖЕНА И АЛЕША ПОПОВИЧ

  Ох как во славноём во городе во Киеве, 
  Да у ласкового у князя у Владимира,- 
  А ще ласковой-то князь да стольнё-киевской 
  В одну пору, в одно времечко 
  Он завел-то вот и славной тут честный пир, 
  Вот и открывал-то он честное пированьице, 
  Пригласил к себи всих князей да всих бояринов, 
  Уж он русскиих могучиих богатырей, 
  Полениц призвал к соби удалыих. 
10 Да увей тогда на пир прибиралися, 
  Да увей они да на пиру да разгулялися, 
  Они увей ту на пиру да угощалися, 
  Они вси тут да принапилися, 
  Они сделались вси да в хмельном разуме, 
  Ах и вси тогда они, тогда порасхвастались: 
  Ой да умной хвастал-то всё житьем своим, 
  А безумный-то хвастал всё богачеством, 
  Да иной-то тут всё цветным платьицом, 
   
20 А и Дюк Степанович - своею удалью, 
  Да Олешенька Попович - да своею смелостью, 
  А Чурила да Шаплёнкович - своим наречием. 
  Говорил тогда Василий свет Буслаевич: 
  "У меня таперь, у доброго у молодца, 
  Куньи шубоньки висят у нас не ношены, 
  Добры комони стоя у нас не езжены, 
  Золотой казны да сметы нет". 
  А един тогда Добрыня свет Никитинич, 
  Он один ничим не хвастаё. 
30 Говорил тогда-от князь да таковы слова 
  Он Добрынюшке Никитичу: 
  "Вот вси-то у меня-то тут расхвастались, 
  А что же ты, Добрыня свет Никитинец, 
  Да е один ничим не хвастаешь?" 
  Отвечал в ответ Добрыня таковы слова 
  Он и князю да Владимиру: 
  "Ах вы ласковой да князь красно солнышко! 
  Не осмелюся тебй да слова вымолвить, 
   
40 Ах и нету ни именья, ни богачества, 
  Ах и нету-то без счету золотой казны,- 
  Только есть одна по ндраву молода жена, 
  Молода жена, да любима семья, 
  Любима семья, Наталья свет Никулична". 
  В тую пору, в тое времечко 
  Разгневались-то тут русские богатыри 
  На того-то на Добрыню на Никитича, 
  Насказали оны князю да й Владимиру, 
  Что-и есть в поли топерь наездники,- 
50 А и ищут-то оны топерь да поединщика: 
  "Да нам нет кого туды отправити, 
  Окромя того Добрынюшки Никитича. 
  У Добрынюшки есть силушка великая, 
  У Добрынюшки лошадушка звериная,- 
  Приочистит вси широкие дороженьки, 
  Тогда и смело нам везди выезжать будет". 
  Они думали, скорёшенько придумали, 
  И скоренько да надумали,- 
   
60 Говорит тут князь да стольно-киевской: 
  "Ты послушай-ка, Добрыня свет Никитинич! 
  Поезжай-ка, брат, на заставу, 
  Поезжай-ка, отправляйся, брат, немедленно, 
  Очищай ты вси широкие дороженьки, 
  Чтобы смело нам везде да выезжать будё; 
  Не надолго поезжай - на двенадцать лет". 
  Тут стоял тогда Добрыня на резвых ногах, 
  Становился на гридню на столовую,- 
  Задрожали у него да резвы ноженьки, 
70 Помутились у него да очи ясные, 
  Ай поблекло у него да личко белое. 
  В тую пору, в тое времечко 
  Стал Добрыня свет Никитинич, 
  Он кресты положил по-писаному, 
  Все поклоны он провел по-ученому, 
  На вси на три тут, на четыре на сторонушки, 
  А и князю-то Владимиру в особину, 
  Отправился со пиру он со честного, 
   
80 Со палаты белокаменной, 
  И он по лестницам-то шел - слезно плачется, 
  Он к дверям-то - богу молится. 

  Выходил со того двора широкого, 
  Подходил к свому двору широкому, 
  Подходил ко палаты своей каменной. 
  В тую пору, в тоё времечко 
  Как сидела-то родитель его маменька, 
  Пожила вдова Офимья Александровна, 
  Во высоком злаченоем во тереме, 
90 Под коситчатым окошечком, 
  Вот смотрела сквозь хрустальне стеколышко,- 
  Увидала тут Добрынюшка Никитича 
  Да й проход со пиру тут со честного. 
  Как тогда Добрыня свет Никитинич 
  Он взошел да на широкий двор, 
  Не входил в палату белокаменну, 
  Не являлся он в высок терем, 
  Заходил прямо во стойло лошадиное, 
   
100 Золоту узду он брал тогда со стопочки, 
  Шолковую плеть со гвоздика, 
  А черкальска седелышко со местичка, 
  Выходил да на широкой двор. 
  Говорила тут Офимья Александровна 
  Да й Настасье свет Микуличной: 
  "Как прошел-то й наш удалой добрый молодец 
  Он й с пиру и с честного; 
  Он и шел и с пиру, не весел прошел, 
  Не весел прошел, не радошен, 
110 Преклонивши младая головушка, 
  Изменивши да личко белое, 
  Утопивши у него да очи ясные 
  Ах да во матушку сыру землю. 
  Не является он что-то во высок терем". 
  Говорила тут Настасья свет Никулична: 
  "Ой бежи-ка ты скорее во широкий двор, 
  Уж и где он теперь да проклаждается, 
  К нам во терем что же долго не является?" 
   
120 Ах скорешенько бежала на широкий двор, 
  Увидала своего да сына милого, 
  Увидала тут Добрыню свет Никитича: 
  Он уздает-седлает коня доброго, 
  Полагает он войлучки мягкие, 
  Ой на войлуки седелышко черкальское, 
  Он затягивает затяжечки шелковые, 
  Затягивает он пряжечки злаченые,- 
  Тут затяженьки, пряженьки от дождичка не ржавеют. 
  Подходила тут родитель его маменька, 
130 Ай честна вдова да Офимья Александровна, 
  Говорила ему да таковы слова: 
  "Ну вот а й мое да чадо милое! 
  Что же ты и с пиру не весел пришел, 
  Не весел пришел, не радошен? 
  Или место там тебе было не по чину, 
  Или чарой там тебя приобносли, 
  Ли какая собака приоблаяла? 
  Наконец, куда топерь да отправляешься, 
   
140 К нам во терем ты да не являешься? 
  Нам когда тебя топерь в окошечко посматривать?" 
  Тут Добрынюшка-то маменьке говаривал, 
  Да своей-то он родименькой высказывал: 
  "Ты не спрашивай, родитель моя маменька, 
  Ты не спрашивай меня, да не выведывай, 
  Моему топерь ретивому сердеченьку 
  Не давай ты мне великоей надзолушки. 
  Уж как ты меня несчастного спородила! 
  Зародила ты на свет меня несчастного, 
150 Зародила неталанного, 
  Зародила ты на свет меня несмелого, 
  Зародила ты нерезвого, 
  Спородила ты меня да неудалого. 
  Уж ты лучше бы меня да не родила бы, 
  Уж ты лучше во чревй да задавила бы, 
  Да во сыром дубу ты меня да заморила бы, 
  Во синем мори меня затопила бы, 
  Да на белый свет меня да не спустила бы. 
   
160 Уж я лучше бы нерощен был, 
  Всё бы лучше бы молодец неженен был, 
  Уж и лучше бы на пир неприглашеный был. 
  Зародила б ты, родитель меня маменька, 
  Уж ты удалью в Дюка Степановича, 
  По наречью в Шурилу Шаплёнкова, 
  Уж ты смелостью в Олёшуньку Поповича. 
  Уж как был-то я на честном пиру, 
  Было место мне да и по чину, 
  Да и чарой-то меня не обносили там, 
170 Никакая тут собака не облаяла. 
  Вот и вси-то на пиру да напивалися, 
  Вот и вси-то порасхвастали; 
  У меня-то как, у доброго у молодца, 
  Не хватило разума в головушку, 
  Да на малой не хватило на единый час,- 
  Уж я глупой-неразумной повыхвастал, 
  Уж похвастал я да молодой женой, 
  Молодой женой, да любимой семьей, 
   
180 Рассердились тут ведь русские богатыри 
  На меня теперь, на доброго на молодца, 
  Насказали-то князю да й Владимиру: 
  "А и ищут соби да поединщика наездники, 
  А нам ведь некого отправить ё, 
  Окромя нам Добрыни свет Никитича". 
  Вот назначили меня топерь на заставу, 
  Не надолго - на двенадцать лет. 
  А ты бежи скорей во высок терем 
  Да скажи Настасье свет Никуличной: 
190 Если хочет увидать - пускай сейчас придет, 
  А не хочет увидать - пускай к окну не идет". 
  Они с маменькой тогда да распрощалися, 
  Они горькима слезамы обливалися. 
  Тут побежала-то Офимья Александровна 
  Да скоренько во высок терем, 
  Говорила тут Настасье свет Никуличне: 
  "Ты сидишь ты во высокоём во тереме, 
  Над собой ты невзгодушки не ведаешь,- 
   
200 Отъезжаёт-то наш удалой добрый молодец, 
  И седлает-уздает-то коня доброго, 
  Ты бежи скорее топерь на широкой двор, 
  Ты выспрашивай его, да выведывай, 
   
  Нам когда его пождать, когда в окошечко посматривать". 
  Тут бежала Настасья свет Никулична 
  Да скоренько да на широкой двор, 
  Увидала там Добрынюшку свет Никитича: 
  Он сидит да там на добром коне, 
  Он да держит-то во ручке плеточку шелковую. 
210 Подбегала она тут к нему скорёшенько, 
  Забегала-то с плеча, да боку правого, 
  Да ко той ко правой стремяночке, 
  Тут смотрела она на него еще прямёшенько, 
  Говорила ему она милёшенько: 
  "Ай же ты Добрыня свет Никитинич! 
  Ты куда топерь от нас отправляешься? 
  Ты далече ли отдаляешься, 
  Нам во терем сегодня не являешься? 
   
 
220 Тут сидел-то Добрыня свет Никитинец, 
  Шелковой плеткой частёшенько помахивал, 
  С молодой женой Добрыня разговаривал, 
  Говорил он ей таковы слова: 
  "Ну вот а й да ты моя да молода жена, 
  Молода жена, да любима семья, 
  Любима семья, Настасья свет Никулична! 
  Когда ты про заставу стала выспрашивать, 
  Тогда я буду тебе рассказывать. 
  Уезжаю я топерь на заставу, 
230 Не надолго уезжаю - на двенадцать лет. 
  Уж ты год не жди меня, другой не жди, 
  Ты на третий год в окошечко не взглядывай. 
  Уж как буду я стоять я там на заставы, 
  Не приеду к вам домой да из чиста поля. 
  Приезжать к вам будут гости да немилые, 
  Привозить вам будут вести нехорошие: 
  "А и нет в живах Добрыни свет Никитича, 
  Отрублена его буйная головушка",- 
   
240 Ни князьям не верь, и ни бояринам, 
  И ни могучиим богатырям. 
  И частёшенько будут приезживать, 
  И близёшенько будут подхаживать, 
  Да милёшенько вам будут разговаривать, 
  Да в очах будут тебя обманывать, 
  А и замуж-то тебя будут тут подсватывать,- 
  Ты жди того времечки двенадцать лет; 
  На проход будет времени двенадцать лет, 
  Как не приеду если со чиста поля, 
250 Ты не верь, моя Настасья свет Микулична, 
  Ты частёшенько в зеленый сад похаживай, 
  На кудрявые рябиночки посматривай: 
  Как прилетит тут голубь со голубкою, 
  С куста на куст будут перелетывать, 
  Промежду собой будут возгуркивать, 
  Что нет жива Добрыни свет Никитича, 
  Да отрублена та й буйная головушка, 
  Он головушкой лежит да под ракитов куст, 
   
260 А сквозь толстые кудёрышки трава растет,- 
  Ты потом, моя Настасья свет Никулична, 
  Хоть вдовой живи, да хоть замуж пойди, 
  Хоть за князей поди, хоть за бояр поди, 
  Хоть за русскиих могучиих богатырей, 
  Только не ходи-ка ты, Настасья свет Никулична, 
  Ты за смелого Алешу за Поповича, 
  Та й за женского насмешника". 
  Ах и тут у Настасьи свет Никуличной 
  Задрожали ручки белые, 
270 Ах подрезало у ё и ножки резвые, 
  Помутились очи ясные, 
  Вот поблекло у ей-то личко белое, 
  Она горькима слезами тут заплакала, 
  Не могла стоять на резвыих на ноженьках, 
  Тут упала о сыру землю. 
  Приклонился тут Добрыня свет Никитинич, 
  Он прощался с своей молодой женой,- 
  Она видела Добрыню только сядучи, 
   
280 Не воротамы поехал тут широкима, 
  Да скочил-то через стену городовую, 
  От его пошли поездки богатырские, 
  От коня пошли поступки лошадиные,- 
  А в чистом поли пыль столбом стоит. 
   
  Тут отправился Добрынюшка на заставу, 
  Он далече во чисто поле, 
  Уж и как стал да й Добрыня свет на заставы. 
  Тут неделя за неделей быдто дождь дожжит, 
  Месяцы идут, как ручей бежит, 
290 А и времечко идет, как река шумит,- 
  А не видно тут Добрыни из чиста поля. 
  Как прошли тут времечка три года, 
  Тут не видно Добрыни из чиста поля. 
  Приходила тут родитель его маменька, 
  Пожила вдова Офимья Александровна, 
  Приходила она тут ко князю ко Владимиру, 
  Горько-тошно тут она да покорялася, 
  Она низко да поклонялася: 
   
300 Не сучечки ко земли да приклоняются, 
  Не листочки по земли да расстилаются,- 
  Поклоняется да родитель его маменька. 
  Говорила-то тут-ка князю таковы слова: 
  "Ай же ты князь красно солнышко! 
  Ты за что послал моего чада милого, 
  Чада милого, дитя любимого, 
  Вы отправили его теперь на заставу, 
  Вы безвинного его, да беспричинного? 
  В первой винушке вы простите-ка, 
310 Да со заставы его да воротите-ка". 
  Отвечал-то князь во ответ да стольнё-киевской: 
  "Вот приказанное да пополнять надо". 
   
  Теперь времечко будто дождь дожжит, 
  Теперь месяцы идут, что ручей бежит, 
  А наше времечко идет, что река шумит,- 
  Как прошло того времени шесть годов, 
  А не видно Добрынюшки с чиста поля. 
  Тут отправил тут князь да стольно-киевской 
   
320 Да узнать о Добрынюшке Микитиче, 
  Он послал его во чисто поле. 
   
  Он приехал со чиста поля 
  Ко князю ко Владимиру, 
  Говорил он да таковы слова: 
  "Что нет жива Добрыни свет Никитича, 
  Да й отрублена да буйная головушка,- 
  Он головушкой лежит под ракитов куст, 
  А резвыма ногамы ко Пущай-реки, 
  А сквозь желтые кудерышки трава растет". 
330 Говорил тогда-от князь да стольно-киевской: 
  "Поди съезди ко Настасье свет Никуличной, 
  Ко Офимье Александровной, 
  Ты снеси-ка весть нерадостну". 
  В одну пору тут тогда, в одно времечко, 
  Тут приехал тогда Олешенька Попович вот, 
  Без доклада он приехал на широкий двор, 
  Не воротами широкима, 
  А скочил через стену городовую, 
   
340 Привязал коня доброго 
  Ко тому столбу да ко точеному, 
  Ко тому кольцу да золоченому. 
  Он без допросу идет в палату белокаменну, 
  Он явился во высок терем, 
  Становился на гридень на столовую, 
  Он кресты полагал да по-писаному, 
  Вси поклоны тут провел тут по-ученому, 
  На все на три, на четыре на сторонушки, 
  Да Добрынюшкиной маменьке в особину. 
350 "Уж ты здравствуй-ка, Добрынюшкина маменька, 
  Пожила вдова Офимья Александровна! 
  Я приехал-то топерь да из чиста поля, 
  К вам привез да весточку нерадостну,- 
  А вот нет жива Добрыни свет Никитича, 
  Ай отрублена у него-то буйная головушка". 
  Вот тут горько-тошно порасплакались 
  По Добрыне по Никитиче, 
  Вот уехал тут Олеша с широка двора. 
   
   
360 Год за годом, как река бежит, 
  Прошло того времени девять лет,- 
  Нет Добрынюшки Никитича с чиста поля. 
  Стал частёшенько Олешенька поезживать, 
  Стал Добрынину жену замуж посватывать. 
  Как прошло-то ровно времени девять лет,- 
  Не приехал-то Добрыня со чиста поля. 
  Тут приехал князь со княгинею, 
  Со Опраксией Никуличной, 
  Да с Олешенькой Поповичем,- 
370 Они сватать Настасью свет Никуличну 
  За Олешу свет Поповича. 
  Принимала тут Настасья свет Микулична, 
  Принимала она тут дорогих гостей, 
  И угощала она да гостей милыих; 
  Она князя подарила полотёнышком, 
  Да княгиню тут косиночкой, 
  А Олешу угостила каленой стрелой, 
  Говорила ему да таковы слова: 
  "Уходи-ка ты, кабацкая подпорина, 
380 Уходи-ка ты, табачная заморина, 
  Уходи ты со терема высокого, 
  Уезжай с двора от нас широкого, 
  Чтобы век ко мне да не подхаживать, 
  И на нашу б палату не засматривать". 
  Уезжал тут князь да со княгинею, 
  Со Олешею Поповичем. 
   
  Как сполонилось тому времени двенадцать лет,- 
  Не видно Добрынюшки с чиста поля, 
  Приехал-то да князь со княгиною, 
390 Со Олешенькой Поповичем - 
  Сватать снова Настасью свет Никуличну. 
  Да й сосватали Настасью свет Никуличну 
  За Олешеньку Поповича, 
  Не охотою взяли - неволею. 
  Развели тута они да славный пир, 
  Тут открыли они славно пированьицо, 
  Развели тут они пир на двенадцать дён, 
  Тут ведут они да славный честный пир. 
   
   
400 Как сидел Добрыня свет Никитинич, 
  А под кустышком сидел да под ракитовым,- 
  Прилетели тут голубь со голубкою, 
  С куста на куст они стали перелетывать, 
  Да промеж собой стали возгуркивать: 
  "Вот сидит-то Добрыня свет Никитинец 
  Да под кустышком ракитовым, 
  Над собой-то он незгодушку не ведает,- 
  Как его-то молода жена замуж идет 
  За Олешеньку Поповича, 
410 Не охотою идет - берут неволею, 
  Вот ведут пир на двенадцать дён". 
  Разгорелось у Добрынюшки сердеченько, 
  Расходилася вся сила богатырская, 
  Как скочил-то он скорее на резвы ноги, 
  Он садился на добра коня, 
  Он отправился скорешенько с чиста поля, 
  Удалялся он со заставы, 
  Он поехал в свою сторону. 
   
420 Вот сидела родитель его маменька 
  В высокоём злочёноём во тереме 
  Под косивчатым окошечком, 
  Ой смотрела во хрустальное стеколышко, 
  Ай далече-то й смотрела во чисто поле, 
  Тут ронила-то она-то слезы горькие, 
  Поминала сына родного. 
  Наглядела там далёко во чистом поли,- 
  Как не черный ворон с поля пурхае, 
  А и едет со чиста поля наездничек, 
430 Подъезжает ко ею широку двору, 
  Бело личинько чернёшенько, 
  А одёженька на ём вся грязнёшенька, 
  На лошадушке сидит будто лесовый зверь; 
  Заезжал-то прямо на широкий двор,- 
  Не воротамы поехал он широкима, 
  Он скочил-то через стены городовые, 
  Да слезал да со добра коня, 
  А спустил коня да на широкой двор, 
   
440 Он по лестницам пошел -да слёзно плачется, 
  По дверям там - сам он крестится, 
  Пошел Добрыня во высок терем, 
  Становился он на гридню на столовую, 
  Он кресты тут положил да по-писаному, 
  Вси поклоны тут провел да й по-ученому. 
  "Уж вы здравствуй-ка ты, Добрынюшкина маменька, 
  Пожила вдова Офимья Александровна! 
  Я приехал-то теперь да из чиста поля, 
  Уж как я вам от Добрынюшки поклон привез. 
450 Скоро Добрынюшка прибудет к вам". 
  Отвечала как Офимья Александровна, 
  Говорила она да таковы слова: 
  "Ай же ты незнаем добрый молодец! 
  Не говори ты мни таких собй обидных слов, 
  Не делай моему ретивому сердечушку надзолушки: 
  Двенадцать лет прошло, как Добрынюшки живого нет, 
   
  А Добрыни молода жена замуж идет 
  За того ли за Олешу за Поповича, 
   
   
460 Да назначен теперь да пир да на двенадцать дён". 
  Говорит тогда Добрыня свет Никитинец: 
  "Ай же ты Офимья Александровна! 
  Уж ты дай-ка мне одёженьку Добрынину, 
  Уж ты дай-ка мне гуселышки Добрынины,- 
  Я пойду туды на славный пир". 
  Говорит тогда Офимья Александровна: 
  "Не проси-ка ты одёженьку Добрынину, 
  Не проси-ка ты гуселышки Добрынины, 
  Не ходи ты да на славный пир: 
470 Да везди ту у дверей-то караул стоит, 
  Не пропустят тебя на славный пир,- 
  Один ты туда незван идешь, 
  Не оставят тебя там во живности, 
  Унесешь тогда ты одёженьку Добрынину, 
  Изведешь ты только гуселышки Добрынины, 
  Оставь ты мне их на погляженьице". 
  Говорит Добрыня свет Никитинец: 
  "Дашь одёженьку - возьму, 
   
480 Дашь гуселышки - возьму, 
  Да и не дашь - возьму; 
  Благословишь - пойду, 
  Не благословишь - всё равно пойду". 
  Тут заплакала Офимья Александровна, 
  Принесла ему одёженьку Добрынину, 
  Принесла ему гуселышки Добрынины, 
  Принесла, заплакала горючьми слезьми, 
  Снабдила тут удала добра молодца, 
  Да отправила на славный пир,- 
490 Не узнала никак сына родного. 
   
  Вот подходит он ко палаты белокаменной, 
  Вот подходит он ко пиру да ко честному,- 
  Там везди да караул стоит, 
  Не пускает Добрынюшку на славный пир. 
  Рассердился тут Добрынюшка Никитинец, 
  Расходилось у Добрынюшки сердечушко, 
  Расходилась сила богатырская, 
  Как стал он руками поширкивать, 
   
500 Куда махнет - тут и улочка, 
  Перемахнет - переулочек, 
  Как за руку захватит - рука долой, 
  А едному - голова долой. 
  Вот пробрался во палату белокаменну, 
  Вот явился он на славный пир, 
  Становился он на гридню на столовую, 
  Он крестя положил да по-писаному, 
  Вси поклоны он провел да по-ученому, 
  На вси на три, на четыре на стороны, 
510 А и князю со княгинею в особину. 
  Говорил тогда князь да стольнё-киевской: 
  "Вот вси у нас-то гости званые, 
  Да и вси-то приглашеные, 
  А один-то гость незван пришел. 
  А куда же тебя, гостя, да посадить топерь?" 
  - "Куда посадится - я там сижу, 
  Что й достанется - то ем да пью". 
  Говорил тогда князь да стольнё-киевской: 
  "Твое место-то - за печкой за муравоёй". 
520 Вот заставился Добрыня свет Никитинич 
  Он за печку за муравую, 
  Стал Добрынюшка за печенькой постаивать, 
  Стал с-за печеньки частёшенько посматривать, 
  Говорил тогда Добрыня таковы слова: 
  "Мне позвольте-ка, пожалуста, 
  Хоть и раз сыграть в яровчаты гуселышки". 
  Да й дозволили Добрыне свет Никитичу. 
  Стал за печенькой Добрынюшка постаивать, 
  Стал частёшенько с-за печеньки посматривать, 
530 Стал веселёшенько в гуселышки выигрывать. 
  На пиру тогда игра да всим понравилась,- 
  Стоят естушки сахарные не ежены, 
  Стоят питьюшки не питые, 
  Стоят чарушки да не выпиты. 
  Говорит княгиня обручёная: 
  "Во эти-то гуселки прежний муж играл. 
  Вызывайте-ка с-за печки его с-за муравоёй, 
  Садите ко столу да ко честному,- 
   
540 Угощайте его как и всих гостей". 
  Говорят Добрыне свет Никитичу: 
  "Садись к столу ко честному, 
  Садись, где место нравится". 
  - "Я желаю сесть супротив кутов, 
  Насупротив самой княгини обручёноей". 
  А садился Добрыня супротив кутов, 
  Насупротив княгини обручёноей,- 
  Подносили ему чару зелена вина: 
  "Пей, незнаем добрый молодец!" 
550 Говорит княгиня обручёная: 
  "Пей, незнаем добрый молодец, 
  Наместо моего мужа прежнего". 
  Стоял Добрыня на резвых ногах, 
  Брал чашу во праву руку, 
  Спускал туды злачен перстень, 
  Которым перстнем с Настасьей обручалися, 
  Говорит Добрынюшка княгине обручёноей: 
  "Ну когда пригласили меня ко столу ко честному, 
   
560 Пей ты чару зелена вина. 
  Если хочешь ты видать да добра старого, 
  Выпивай-ка эту чару ты до донышка; 
  А если пьешь до дна - узнаешь добра, 
  А не пьешь до дна - не видать добра". 
  Взяла княгиня обручёная, 
  Взяла чару во белу руку, 
  Понабрала эту чару во праву руку, 
  Выпивала эту чару да в единый дух. 
  Выпивала княгиня обручёная, 
570 Выпивала зелена вина, 
  Выпивала чару тут до донышка, 
  Увидала там злачён перстень, 
  Каковым перстнем да обручалися, 
   
  "Целой век я не надеялась, 
  Что ведь мой-то муж на сем свете явится, 
  Да на мою теперь на свадебку объявится. 
  Да распекло теперь праведное солнышко 
   
580 Да не тот мой муж, что со мной сидит,- 
  А тот мой муж, что супротив стоит, 
  Супротив сидит да на меня глядит". 
  Тут окончила Настасья свет Никулична, 
   
  Скочила через яствушки сахарные, 
  Через питьица медвяные, 
  Через чарочки непитые, 
  Она брала-то Добрыню за белы руки, 
   
590 Говорила тут тогда да таковы слова: 
  "Ай же ты да мой-то муж, 
  Ты Добрыня свет Никитинич! 
  Ой ты во той вины да не прощай меня, 
   
  Уж ты бей теперь меня до смертельных ран". 
  Говорит тогда Добрыня свет Никитинич: 
  "Уж в этоей вины прощу тебя,- 
  Что не охотой идешь, берут неволею,- 
  ". 
600 Как хватал Олешу за желты кудри, 
  Выдергал Олешу с-за стола дубового, 
  Стал по терему Олешеньку потаскивать, 
  Стал гусельками Олешу поколачивать,- 
   
  Говорит тогда князь да стольно-киевской: 
  "Ты оставь его на этот раз во живности". 
  И спустил тогда Олешу со белыих рук,- 
  Хоть и битой Олеша, только смелой был. 
   
610 Он садился ко столу тогда ко честному, 
  Преклонил тут свою да буйну голову, 
  Говорил тогда вот он да й таковы слова: 
  "Ну вот всякой на сём свите пожонится, 
   
  Удавалася Добрынюшке Никитичу, 
  Не удалася Иванушку Годиновичу, 
  Хуже нет того - Олешеньке Поповичу. 
  Видно, только-то Олешенька женат бывал, 
 
620 Говорил Добрынюшка да таковы слова: 
  "Уж вы правильно топерь да это сделали? 
  Я двенадцать лет как выстоял на заставу, 
  А он только отнял да от жива мужа, 
  ". 
  Становился он на гридень на столовый, 
  Не полагал креста он по-писаному, 
  Не давал поклонов по-ученому, 
  Не кланялся ни князю, ни княгинюшке, 
   
630 Ни могучиим богатырям, 
  Уж взял с собой тогда он молоду жену, 
  Выходил в тот час со терема высокого, 
  Подходил к своему двору широкому, 
   
  Увидала тут их родима его маменька, 
  Ай честна вдова Офимья Александровна, 
  Увидала сквозь хрустальное стеколышко, 
  Выбегала-то на широк двор, 
   
640 Тут хватил он свою родитель-маменьку, 
  Да под правую хватил он тут под мышечку, 
  И занес ее да во высок терем. 
  Да и стали жить с Настасьей Никуличнои, 
   

Примечания

Добрыня Никитич, его жена и Алеша Попович. Соколов - Чичеров. No 150. Зап. от Н. С. Богдановой, г. Петрозаводск. Одна из самых популярных былин. Множество записей характеризуется разнообразием мотивировок и разработок узловых эпизодов; в лучших вар. особенное внимание уделено раскрытию внутреннего состояния героев и выявлению нравственно-психологических аспектов эпического конфликта. Разгневались-то тут русские богатыри. Мотивировки отъезда Добрыни в известных записях разнообразны (см. вар. I, II, где инициатива поездки принадлежит самому богатырю). В данном тексте завязку конфликта можно истолковать так: хвастовство Добрыни верностью жены вызывает возмущение; богатыри, окружающие Владимира, решают отослать Добрыню и в отсутствие его устроить испытание его жене. Дальнейший ход событий, однако, выходит далеко за рамки этого замысла. Слезно плачется. Необычная для богатыря реакция на княжеское поручение может быть объяснена тем, что Добрыне ведомы предстоящие испытания. Ты жди того времечки двенадцать лет и т. д. Установление определенного срока, в течение которого жена должна ждать мужа и по истечении которого может вступать в новый брак,- типовой мотив мирового фольклора: он составляет обязательную часть эпических и сказочных сюжетов на тему "Возвращение мужа на свадьбу своей жены" ("Одиссея" Гомера, различные версии тюркоязычного эпоса об Алпамыше, французские поэмы о Карле Великом, южнославянские юнацкие песни, сказки типа азербайджанской "Ашик-Кериб", баллады). Только не ходи-ка ты... за смелого Алешу за Поповича. Мотивировки запрета здесь и в вар. IV - результат исторической эволюции сюжета. В других редакциях запрет мотивируется тем, что Алеша - побратим Добрыни: "За Олешеньку Поповича не ходи, Мне Олешенька да ведь крестовый брат" (Смирнов - Смолицкий-1974. No 61). Этот мотив восходит к более архаическому, согласно которому претендентом на роль второго мужа выступал один из родственников (братьев, членов рода) героя. Этнографическую основу его составляет обычай левирата, требовавший, чтобы женщина после смерти мужа становилась женой его брата. В эпосе реальный обычай переосмысляется и обращенная форма его составляет теперь зерно конфликта: притязания "брата" расцениваются как нарушение нравственных норм общества и сам нарушитель изображается как незаконный жених и враг героя. Прилетели тут голубь со голубкою и т. д. См. вар. VII: о свадьбе сообщает конь; Добрыня с эпической быстротой возвращается домой. В эпосе и сказках других народов устойчивы подробности: герой, узнающий о свадьбе в самый последний момент, чудесным образом успевает приехать. Ай же ты незнаем добрый молодец! и т. д. Обязательный мотив всех сюжетов на тему возвращения мужа: он является неузнаваемо изменившимся, приходит на свадьбу одетым в чужое платье, в рубище, в грязном виде и др. Добрыня приходит на пир в своем платье, но его все равно не узнают. Хотя неузнавание можно объяснять рационально (долгое отсутствие, постарение и др.), в основе мотива лежит, по-видимому, архаическое представление о человеке, внешне изменившемся после пребывания в "ином" мире. Во эти-то гусе лки прежний муж играл... Увидала там злачён перстень. Момент идентификации настоящего мужа - важнейший в сюжетах на тему возвращения. В фольклоре разных народов узнавание происходит как по кольцу (или другому предмету, известному только супругам), так и по особой песне. В былине узнавание как бы дублируется. Стал гусельками Олешу поколачивать. Мотив наказания претендента в былине дается обычно ослабленно. В ряде эпических песен других народов муж беспощадно расправляется с претендентами ("Одиссея", "Алпамыш").

I. Астахова-2. No 104. Зап. от" К. Д. Андрианова, дер. Конда (Кижи). Ты женись-ка на Настасье на Микуличной. Мотив женитьбы Добрыни разрабатывается также в виде самостоятельного сюжета: Добрыня встречает в поле богатырку, побеждает ее в единоборстве (Пропп - Путилов-1. С. 57; ср. "Дунай Иванович").

II. Сказитель Конашков / Подг. текстов, вводная статья и коммент. А. М. Линевского. Петрозаводск, 1948. No 7. Зап. в дер. Семеново (Пудога), в 1937 г.

IV. Астахова-2. No 129. Зап. от А. К. Ястребовой, дер. Клименцы (Прионежье).

V. Григорьев-2. No 35. Зап. от А. И. Нечаева, дер. Сояна. А добром не пойдешь - дак возьму силою. Узнав об этом, мать Добрыни идет к Илье Муромцу, просит его поехать поискать Добрыню; Илья находит богатыря, сообщает ему о случившемся, они спешат в Киев.

VI. Гильфердинг-1. No 38. Зап. от А. Тимофеева, дер. Загорье (Толвуй).

VII. Гильфердинг-2. No 157. Зап. от И. А. Касьянова, село Космозеро (Кижи). Текст соединен с сюжетом: Добрыня и Змей.

IX. Миллер, No 27. Зап. от А. О. Пантелеева, дер. Ченожи (Пудога) Впервые - Шайжин Н. С. Олонецкий фольклор. Петрозаводск, 1906. Была знадебка родимная и т. д. Узнавание героя по знаку на теле (родинке и др.) - типовой мотив в сюжетах о возвращении мужа.

X. Астахова-2. No 172. Зап. от А. В. Коломаевой, дер. Большой Куганаволок (Водлозеро). Уж он струночки приводит от Царя-града и т. д. Традиционная формула (по-разному варьируемая) для описания особо искусной игры на гуслях.



Предыдущая страницаОглавлениеСледующая страница